http://rosedior.rbc.ru/tour — прогулка по розарию Диор по ссылке этот текст, акварельные розы и ювелирные изделия на ...

вторник, 27 февраля 2018

09:26

все записи пользователя в сообществе Trends

rosedior.rbc.ru/tour — прогулка по розарию Диор
по ссылке этот текст, акварельные розы и ювелирные изделия на тему)

Сегодня и подумать страшно: не случись родителям Кристиана Диора в 1905 году приобрести в нормандском Гранвиле виллу со звучным именем Les Rhumbs — и мир, возможно, никогда бы не узнал о стиле «нью лук» (New Look). Да что там! Лишился бы одного из выдающихся кутюрье: не зря ведь сам месье как-то сказал, что своим стилем и даже жизнью обязан месту, где провел детство.

К счастью, выкрашенный в мягчайший розовый оттенок дом с серой крышей (эти два цвета в будущем не раз встретятся в коллекциях Dior, кроме того, Кристиан использует их для своего парижского салона) всё же перешел во владение семьи Диор. Он был куплен у капитана морского судна, это добавляет истории романтичности и, пожалуй, объясняет название: Les Rhumbs, или «Румбы», — хорошо знакомый морякам термин, означающий деления на окружности компаса и соответствующие этим делениям направления, которые в совокупности образуют так называемую розу румбов. Иначе говоря, розу ветров.

читать дальшеПо иронии, ни роз, ни других нежных растений в этой «розе» не наблюдалось: скала, на которой по сей день стоит вилла, к этому явно не располагала. А вот ветра, напротив, было предостаточно: он атаковал «Румбы» прямиком с залива Сен-Мишель, усугубляя тяжелое положение любой рассады. Но мать будущего законодателя мод, Мадлен, твердо вознамерилась вырастить на малогостеприимной почве свои любимые цветы, чем и занималась на протяжении дюжины лет, даже после того как разросшаяся семья (Кристиан был всего лишь вторым из пяти детей, к старшему брату со временем прибавился младший, а также две сестры) переехала в Париж, превратив Les Rhumbs в некое подобие дачи, куда приезжала на выходные.

Виллу приобрели в год рождения кутюрье, а потому он, кажется, рос вместе с садом, а как только достаточно повзрослел, стал и сам ухаживать за здешними красотами: помог спроектировать садовый бассейн, придумал полтора десятка пергол и мебель.

Но больше всего Кристиан любил сами цветы, в особенности розы. Он отбирал их по каталогам Vilmorin-Andrieux, выписанным матерью, и каждый раз едва ли не вприпрыжку бежал встречать почтальона, надеясь, что уж сегодня-то коллекция «чтива» непременно пополнится.
Увы, с милым сердцу розарием вскоре пришлось проститься, разумеется, не по собственной воле. Коррективы в жизнь семьи Диор, как и в жизнь миллионов других европейских семей, внесла война. Потом Кристиан будет с горечью вспоминать, как на смену нежнейшим бутонам пришел совсем не хрупкий горошек: в надежде побороть голод бобовыми засадили всю территорию, некогда принадлежавшую не таким практичным, но оттого не менее прекрасным растениям.

Впрочем, то было не единственное испытание, уготованное райскому уголку. Когда ужасы войны остались далеко позади, грянул кризис 1929 года — и ударил аккурат по отцу будущего законодателя мод. Виллу пришлось продать, ее приобрела администрация города, вскоре превратившая частные угодья в общественный парк. Воссоединить Кристиана с «Румбами» и их розарием получилось лишь в конце XX столетия, когда в доме открыли музей Диора.

Меж тем привязанность к розам — отличительная черта не только месье Диора, но и всей французской нации в целом. Недаром на территории Булонского леса — «лёгкого» Парижа, пусть даже пользующегося неоднозначной славой, — в буквальном смысле цветут и пахнут сады «Пре Кателан» и «Багатель».

«Пре Кателан» некогда служил излюбленным местом охоты Людовика XIV, собственно, парк и носит имя управляющего королевской охотой Теофила Кателана. (Впрочем, есть и другая, более драматичная версия: согласно легенде, на территории современного «Пре Кателан» был убит и закопан разбойниками трубадур Арно Кателан, любимец графини Прованской, доставлявший по ее просьбе подарки Филиппу Красивому.) Сегодня там идет совсем иная охота — на высокую кухню в ресторане Le Pré Catelan à Paris, а также на чудесные кустовые розочки: «охотники», к вящей радости местных садоводов, не жаждут трофеев и ограничиваются любованием и фотографиями.

На территории же «Багатель» вот уже сто с лишним лет проводят ежегодный смотр роз, где каждый желающий может стать и участником, и членом жюри. Имя парку дал дворец, который еще в восемнадцатом веке выстроил здесь на спор граф д’Артуа (он же Карл Х, последний представитель линии Бурбонов на французском престоле). Оппонентом графа в том споре выступила его невестка Мария-Антуанетта: она, видите ли, вздумала выразить сомнение, что д’Артуа, заполучивший территорию в плачевном состоянии и всего лишь за тридцать шесть тысяч лир, сможет отстроиться за пару месяцев. На это, согласно легенде, деверь королевы сказал: «Построить дворец за два месяца? Что за пустяк!» Разумеется, пустяковым дело не было, но именно это «Пустяк», то есть «Багатель» (Bagatelle), в итоге закрепилось за местом. В споре, кстати, граф победил, уложившись в рекордные шестьдесят четыре дня, — даром что потратил миллионы лир, чтобы выиграть сто тысяч.

Пришлось, конечно, постараться: архитектор Франсуа-Жозеф Беланже спроектировал дворец в стиле классицизма за каких-то два дня! Парковую зону вверили шотландцу Томасу Блейки, решившему разбить сад на английский манер — именно к нему спустя столетие с небольшим будет стремиться в своих флористических начинаниях Мадлен Диор. Надо ли говорить, что ее сын Кристиан страсть как любил здешний розарий? Сегодня среди его райских кущей — а это, на секундочку, больше десяти тысяч сортов! — встречается и цветок, посвященный Диору. Его представили и наградили на конкурсе в 1958-м, спустя год после внезапной смерти кутюрье. Последний при жизни и сам охотно выводил новые сорта, пусть даже его розы росли не из земли, а прямиком из атласа и шелка. К тому же у них было приятное преимущество перед живыми собратьями: раз распустившись на платье, они уже никогда — никогда! — не увядали.

Эту традицию создания «вечных» цветов поддерживает и нынешний ювелир модного дома Виктуар де Кастеллан: француженка с богатой фантазией и умелыми руками еще в 2000 году представила первые изделия Rose Dior. И, как и положено розарию с талантливым садоводом во главе, линия с тех пор старательно разрасталась. Свежайшее пополнение в рядах коснулось сразу двух коллекций, названных по имени уже упомянутых частей Булонского леса: Rose Dior Bagatelle и Rose Dior Pré Catelan. Первая — образчик высокой каратности. Изящные розы и трогательные листики, украшающие кольца, серьги, браслеты и колье, выполнены из целой россыпи драгоценных камней: не только «лучших друзей девушек» бриллиантов, но и сапфиров, турмалинов Параиба и гранатов цаворитов. А Pré Catelan — ода кварцу: минерал со всей деликатностью трансформировали в фиолетовые, красные, белые, черные и, разумеется, розовые бутоны, которые теперь соседствуют с розовым же и желтым золотом. Без листиков здесь тоже не обошлось, как и без очаровательных крошечных пчелок — еще одного, наравне с розами, символа модного дома (крылатая труженица олицетворяет швею), — так и просящихся в ушко или, по предложению де Кастеллан, на черный бархатный чокер.

Эти по-настоящему райские кущи, вероятно, не заменят прогулок по Булонскому лесу или визита в Les Rhumbs. Но они станут отличным напоминанием и о двух этих обязательных для посещения точках на карте мира, и о жизни месье Диора, так преданно любившего цветы. Он говорил, что, не считая, конечно же, женщин, именно они — прекраснейшее, что создал Бог. Что ж, спорить с этим трудно. Да и не нужно.

Вопрос: ?